Художник Виталий Наконечный прожил долгую жизнь… Хочется начать именно так. Хотя Виталий Наконечный сегодня неплохо себя чувствует. И все же – мы утверждаем, что Виталий Наконечный прожил долгую жизнь, в которую поместилось несколько эпох.
Он родился на станции Ульяновка в Кировоградской области в голодном 1946 году. В возрасте шести лет впервые увидел примус и спросил: «А куда же класть дрова»? Именно тогда его мама Александра Денисовна поняла, что с колхозной жизнью пора заканчивать, надо перебираться в места более цивилизованные. Дело в том, что родители Виталия Наконечного были люди образованные по тем временам: мама еще до войны окончила техникум сахарной промышленности, отец – художественное училище, в 30-е годы он даже успел поработать художником во МХАТе. А завлитом во МХАТе в то время служил Михаил Булгаков. Но – после войны партия направила художника поднимать отсталый колхоз.
Итак, детство Виталия Наконечного прошло на щедрой Украинской земле. Когда же возникло желание изображать окружающий мир? Виталий говорит, что оно было всегда:
– Я рисовал с самого детства. Причем рисовал все, что видел вокруг: маму, сестру, домашних животных – у нас все время кто-нибудь жил. Однажды я нашел в камышах выпь со сломанным клювом. Принес домой. Папа умудрился сделать ей алюминиевый протез, и выпь достаточно долго у нас жила с этим протезом, посаженным на заклепки. Но потом погибла, запутавшись в пружинах дивана. А вот портрет ее до сих пор есть. Как и многие другие зарисовки из детства. Причем уже тогда, школьником, я знал, что стану именно книжным графиком.
Потом было три года армейской жизни, под самый конец которой Виталий ефрейтором срочной службы был отправлен подавлять Пражскую весну 1969 года. Об этом он может долго рассказывать, но сейчас не об этом речь. А о том, что и в армии он не расставался с карандашом и с альбомом и, демобилизовавшись, поступил во Львовский Полиграфический институт им. Ивана Федорова.
– В те годы к книге было особое отношение. Над книгой в издательстве трудилось множество народу, причем все – квалифицированные специалисты. Это сейчас считается, что художник книге больше не нужен: все сделает компьютер. Глубочайшее заблуждение. В свое время нас учили не только полиграфическому искусству, но и вообще давали очень широкий спектр знаний. Я до сих пор считаю, что художник книги – не просто иллюстратор, а соавтор произведения. Иллюстрации должны помогать читателю проникнуть в подтекст, обнаружить тайный код автора. Хороший текст всегда не только выдает, но и скрывает некое авторское сообщение. Художник должен его визуализировать. По крайней мере, я сам всегда именно так понимал свою задачу.
Как же Виталий оказался в Карелии?
– Случилось так, что первый свой серьезный заказ я получил на Московской книжной ярмарке. А поступил он от издательства «Карелия». Это была книга рассказов Яакко Ругоева. Вскоре я познакомился и с автором, и с Карелией. Приехал сюда на несколько дней, а остался на всю жизнь. Это случилось летом 1972 года. Тем самым памятным знойным летом, когда Онежское озеро прогрелось до самых глубин. Я думал, что так будет всегда, каждое лето. Потом понял, что ошибся, но уже привык. Причем привык-то я, в основном, к людям. Мне довелось некоторое время поработать в Коломые (Коломыя – город в Закарпатье), в музее «заступником директора» – так смешно по-украински звучит должность заместителя директора. Мне прочили научную карьеру, но я отказался. Потому что я художник, а не научный сотрудник. Однако дело не только в выборе между наукой и художеством. Украина уже в то время была коррумпирована, правда, брали не деньгами, а услугами или продуктом. Так, чтобы получить в издательстве солидный заказ, нужно было выставить ящик коньяка. В Карелии этого не было. Хотя случались свои подводные камни. Помню, как я спорил с Якко Ругоевым. Иллюстрируя его рассказ о лесорубах, я надел на бухгалтера очки, чтобы как-то выделить сельского интеллигента из рабочей среды. Автор был крайне возмущен: «Но я же помню этого человека! У него было прекрасное зрение…»
Более двадцати лет Виталий отдал журналу «Carelia» (Punalippu), где был и художником, и дизайнером. Потом был яркий, но короткий период в журнале «Север». Виталий Наконечный по сути заново создал визуальный образ журнала, разработал оригинал-макет, матрицы, которые редакция использует до сих пор. За эту работу он получил Государственную премию РК вместе с тогдашним главным редактором «Севера» Станиславом Панкратовым.
– Сейчас приходится с горечью признать, что годы, проведенные в должности художника в журнале «Carelia», не были годами полнокровного творчества. У меня была твердая ставка, журнальная рутина, какие-то еще подработки. Материального недостатка я не испытывал – до перестройки, по крайней мере, но собственно творчества не было! Я потерял почти двадцать лет. И не так давно это осознал.
Может быть, в этом косвенно виновата еще и авария в мастерской Виталия, которая случилась лет 30 тому назад. Лопнула труба отопления, и кипяток погубил практически все живописные работы. Погром довершили мастера ЖЭУ, которые прошлись сапогами по изуродованным «картонкам». После этого Виталий кисть в руки не брал. Вообще забросил живопись.
– Когда в нашу жизнь вошел компьютер, я буквально воспрял. Я понял, что для меня это выход и второе дыхание. Я стал делать работы в технике компьютерной графики. Поначалу мастера старой школы морщили нос: это, мол, не искусство. Сейчас, пожалуй, так больше никто не считает, кроме нескольких замшелых ретроградов. Ведь важно не чем ты рисуешь, а что получается в результате. Да, компьютерную графику можно тиражировать в любом количестве и в любом масштабе, тогда как картина маслом существует в единственном экземпляре, все остальное – копии. Но вот если файл погибнет, работу в прежнем виде уже не восстановить. Копия невозможна – получится уже другая работа…
И все же Виталий еще надеется, что в самое ближайшее время он вернется к живописи. Карантин закончился. Можно взять кисть в руки.
Виталий Наконечный – член Союза художников России, заслуженный деятель искусств Республики Карелия, главный художник издательства «Северное сияние».
Беседу вела Я. Жемойтелите, сотрудник НБ РК
Художник Виталий Наконечный прожил долгую жизнь… Хочется начать именно так. Хотя Виталий Наконечный сегодня неплохо себя чувствует. И все же – мы утверждаем, что Виталий Наконечный прожил долгую жизнь, в которую поместилось несколько эпох.
Комментировать