Архив August 2009

Назад

Различные добавки и суррогаты, примешиваемые в муку, упоминаются в письменных источниках с XVII в. В челобитной Ивана Долгого (1689 г.), жителя одного из Лопских погостов, об отсрочке по взносу денежных и хлебных сборов читаем: «… и запасают к зимы сосновую кору и траву вахку и рыбные мольишка… а питаемся сосновою корою и травой вахкою, и приходить ныне к домишкам к своим до зимней пути нелзе».
Карелия в XVII в. Сборник документов. Петрозаводск, 1948, с. 313

Упоминание древесного хлеба намного реже встречается у местного населения, т.к. для него это обыденное дело. К тому же большая часть местного населения была безграмотна. В этом случае следует обратиться к заметкам путешественников и этнографов, а также людей, которые появлялись в Карелии из других районов.
В публикациях заметок известного путешественника В. Дашкова «Описание Олонецкой губернии в историческом, статистическом и этнографическом отношениях» есть некоторые сведения о древесном хлебе: «Зато не так отрадно взглянуть на крестьянский обед: рыба да лепешки, перемешанные с древесной корою, составляют обыкновенное кушанье крестьян, даже зажиточных. Мне случалось быть в самых отдаленных местах губернии, в дикой Карелии. Там по дорогам верстовых столбов нет, а всегда можно знать, как близко селение, по обнаженным соснам, с которых кора снята жителями для употребления в пищу. Чем ближе к селению, тем больше таких деревьев».
Дашков В.  Описание Олонецкой губернии в историческом, статистическом и этнографическом отношениях, СПб, 1842, с. 172-173

Подобное описание встречается и у К. Бергштрессера в его «Опыте описания Олонецкой губернии»: «Близость деревни можно вернее всего узнать по увеличивающемуся количеству сваленных сосен, лишенных коры, употребляемой для примеси в хлеб».
Бергштрессер К. Опыт описания Олонецкой губернии, составленный К. Бергштрессером, С. Петербург, Типография изготовления государственных бумаг, 1838, с. 58

Г.Р. Державин, путешествуя по Карелии, будучи губернатором, так описывает суррогатный хлеб карел в «Поденной записке, учиненной во время обозрения губернии правителем Олонецкого наместничества Державиным»: «Лопляне (так Г.Р. Державин называет северных карел) убогие едят хлеб, деланный из сосновой коры или из соломы, и питающиеся оным пухнут и кажутся дородными, в самом же деле слабосильные».
Эпштейн Е.М.  Г.Р. Державин в Карелии, Петрозаводск: «Карелия», 1987, с. 115

Ф. Ладвинский писал, что «в некоторых деревнях Паданского и Ругозерского приходов крестьяне из бедности своей, особенно в летнее время, употребляют хлеб, печеный с примесью сосновой коры, высушенной и истолченной в муку; в это время они сильно тучнеют; впрочем, бывают сонливы и очень бессильны».
Материальная культура и декоротивно-прикладное искусство сегозерских карел конца XIX – начала XX века, Л: Наука, 1981, с. 139; Ладвинский Ф. Особенности общественного быта жителей Паданского попгоста и о Ребольском приходе Повенецкого уезда Олонецкой губернии, Арх. РГО,  р. 25, оп. 1, № 45, л. 1

В трудные для страны годы первых двух десятилетий ХХ века в Карелии также употребляли в пищу хлеб из сосновой коры, т.к. «своего хлеба не хватало полностью даже на полгода»
Лентомяки  Л. О древней Карелии // 1920-1930. Десять лет Советской Карелии, Издание исполнительного  комитета АКССР, г. Петрозаводск, 1930, С. 38
Каменистые почвы Карелии и суровый северный климат не могли дать населению богатого урожая. Населению каждый год приходилось закупать хлеб с южных районов. «Низкий урожай, и потому необходимость, заставляет население прибегнуть к древесному хлебу. До этого древесная кора применялась только в неурожайные годы, но в последние годы самодержавия древесный хлеб никогда не сходил со стола карельского крестьянина. Всегда можно было найти в деревне такие хозяйства, которые питались древесной корой»
Там же, с. 39-40

Выдающийся политический деятель Карельской АССР и коммунист Э. Гюллинг в своем докладе «Десять лет Карельской автономии» сообщает, что при самодержавии «голод был постоянным гостем, и почти ежегодно приходилось прибегнуть к хлебу из сосновой коры».
Гюллинг  Э. Десять лет Карельской Автономии // 1920-1930. Десять лет Советской Карелии, Издание исполнительного  комитета АКССР, г. Петрозаводск, 1930, с. 53
В романе Евгения Рысса «Шестеро вышли в путь», действие которого разворачивается в Карелии в старинном маленьком городке Пудоже в 1920-е годы, описывается такой хлеб: «Странный был у хозяйки хлеб. Корка была у него красивая, поджаристая, а когда отломишь корку – мякиш высыпался. Приходилось его насыпать в ладонь и бросать в рот. Саша Девятин спросил, почему так. Хозяйка удивилась вопросу. Ей хлеб казался обыкновенным.
- Это от коры, - сказала она, раздосадованная, что ее отвлекли от интереснейшей беседы о молоке и корове. – Мы немного ее подмешиваем – у нас только четверть коры, в Калакунде все так мешают. А вот на Нюхч - озере – там всю половину коры кладут, а половину муки»
Е.С. Шестеро вышли в путь. Роман. Петрозаводск: «Карелия», 1979, с. 313

Несмотря на то, что роман является художественным произведением, приведенные выше строки вполне достоверны, т.к. такое точное описание автор романа мог сделать, только лично познакомившись с вкусовыми качествами такого хлеба. Из отрывка видно, что даже в совсем недалеких по расстоянию друг от друга деревнях хлеб выпекается по-разному, по своим рецептам, из чего следует, что какого-то единого кулинарного рецепта и образца выпечки не было, так что прийти к какому-либо одному результату достаточно трудно.

Назад

Постановлением от 16 марта 2007 года Правительство Республики Карелия утвердило алфавиты карельского и вепсского языков

Единые алфавиты для языков - важный шаг в развитии этих языков. Теперь тексты на карельском и вепсском языках можно будет набирать на обычном компьютере - в стандартных текстовых редакторах имеются все необходимые символы. Ранее некоторые элементы букв карельского алфавита вносились лишь вручную или на специальном оборудовании.

Консультацию по поводу того, как настроить свой компьютер, чтоб набирать тексты на карельском и/или вепсском языках, мы получили у Сергея Бобрышева, коммерческого директора компании ПараТайп. Он проанализировал алфавиты и порекомендовал следующие действия.

Добавочные к Латыни буквы таковы:

Карельский: Čč Šš Žž Ää Öö

Вепсский: Čč Šš Žž Ää Öö Üü

Эти буквы содержатся в составе стандартных Central European кодировок.

Как на PC-подобных ПК, так и на компьютерах Macintosh.

И, естественно, входят в состав многочисленных Unicode'ных шрифтов.

В качестве клавиатурной раскладки подходит Чешская: Czech.

Добавочные буквы набираются так:

Čč Šš Žž - клавиши: 3 4 6.

Прописные - с нажатым CapsLock, строчные - с ненажатым.

И на PC, и на Mac.

Ää Öö Üü - сначала нажимается "мёртвая клавиша", а за ней - клавиши A O U, с Shift'ом или без.

"Мёртвая клавиша":

PC: клавиша: < | >.

Последняя клавиша в верхнем (цифровом) ряду, слева от BackSpace.

Mac: клавиша: < " >

Последняя или предпоследняя клавиша в среднем буквенном ряду, слева от Enter

При усвоении карельских, вепсских, финских и саамских топонимов русским языком второй компонент их - географические термины - в силу частой повторяемости переводится на русский язык, например: Сямозеро, Ондозеро, Ведлозеро, Водлозеро -названия не только озер, но и населенных пунктов, расположенных на их берегах. Подобные топонимы в Карелии так широко распространены, что там, где нет карельских и вепсских соответствий, подчас трудно решить, являются ли они переводом с языка местных жителей или это исконно русские названия, построенные по подобию с прибалтийско-финскими. Сравни: Средне-озеро и Кескозеро (по-карельски keski - «средний, середина»); Святозеро и Пюхяярви (pyhä - «святой, священный») и т.д.
Часть топонимов образованы путем перевода прибалтийско-финских географических терминов, типа: Вокнаволок, Кизрека, Кудамгуба, Логморучей, Падозеро.
Зачастую все же русские названия представляют собой полный перевод прибалтийско-финских топонимов. Например, название населенного пункта Рыбрека -  перевод вепсского названия Kal'eg (Kalad'ogi «рыбная река»); Бабгуба - карельского Akonlahti; Большие Горы соответствуют карельскому Suurimägi; Святнаволок - Pühäniemi; Железная Гора - Raudumägi, Погранкондуши - Raiaķoņdu и т.д.
Это вполне объяснимо. Русские, поселившись по соседству с местными жителями, восприняли от них названия крупных рек, озер, возвышенностей и других географических объектов, в том числе рыболовных и охотничьих угодий, частично видоизменив их по законам русского языка, частично переведя на свой язык.
Примеры передачи на русский язык карельских названий на основании Писцовых книг Обонежской пятины 1496 и 1563 гг. приводит топонимист А.И.Попов (звездочкой отмечены названия, представляющие собой полный перевод):
Первоначальные названия                Современные названия        
Лумат-ярви                                        Лумбозеро
Сари-коски                                        Сари-порог                     
Сури-сельги                                       Большие Сельги              
*Сарен-таке                                       Заостровье
*Руис-ниеми                                      Ржаной Наволок
*Киви-ярви                                        Камень-озеро
Конду-сельга                                     Конду-гора
К русским по происхождению названиям относятся многочисленные топонимы, образованные от личных имен (языческих и христианских) типа Авдееве, Акимове, Андронова Гора, Антипинская, Белоглазово, Белохино.
Некоторые русские топонимы связаны с деятельностью Петра I: Петровский Ям, Дворцы. А такие названия, как Рабочеостровск, Полярный Круг, Комсомольский, возникли в советское время.
Русский топонимический пласт тоже имеет свои словообразовательные модели. Названия городов и поселков городского типа более позднего происхождения оформляются при помощи типично «городского» топонимного суффикса -ск: Петрозаводск, Медвежьегорск, Беломорск, Рабочеостровск. Употребительны и другие суффиксы: -ец (Коневец, Повенец, Бесовец), -ов, -ев (Акимове, Большакове, Андреев Наволок); -ин (Афонино, Лукин Остров); -(ов)щина (Анисимовщина, Блиновщина) и ряд других.
Часть русских топонимов образована при помощи приставок и суффиксов (что нехарактерно для прибалтийско-финских названий): Заозерье, Заостровье, Загорье, Загубье, Залесье, Заречье, Подпорожье, Подъельники. Наиболее типична такая модель: определение + определяемое слово: Большое Вороново, Кирпичный Завод, Кривой Порог. Иногда в роли топонимов выступают сложносокращенные слова типа: Лесобиржа, Нефтебаза.
Как уже отмечалось, русские, заимствуя иноязычные названия, приспосабливают их к нормам своего языка. Например, в названии деревни Корба (кар. korpi, korbi, вепс. kor'b, фин. korpi - «глухой лес») окончание -а возникло на русской почве, по аналогии со словом того же рода «деревня». Топоним Подужемье образован по правилам русского словообразования от иноязычной основы Ужма (кар. Užma, (Užmanal koški). Таких примеров можно привести немало.

Керт, Г. М. Загадки карельской топонимики : рассказ о географических названиях Карелии / Г. Керт, Н. Мамонтова ; [худож. В. А. Наконечный]. - Изд. 3-е, испр. и доп. - Петрозаводск : Карелия, 2007. - 118 с.

назад

Прибалтийско-финской топонимии свойственно то, что в роли топонимов чаще выступают сложные слова, первая часть которых - определение ко второй, являющей собою обычный географический термин: oja - «ручей»; järvi - «озеро»; joki, jogi, d'ogi -«река»; koski, koški - «порог, водопад»; lampi, lambi - «маленькое лесное озеро, обычно  непроточное»; lakši, laksi, lahti - «залив»; salmi - «пролив»; niemi - «полуостров, мыс,  наволок»; šelkä, selka, selg (-ü, -e) - «гора, гряда, возвышенность», буквально «хребет»; vaara, vuara, voara - «гора, возвышенность, покрытая лесом»; mäki, mägi - «гора»; suo - «болото»; suar'i, suor'i, saari - «остров» и т.д.
Русские давно переняли некоторые прибалтийско-финские термины (ламба, лахта, салма, сельга, вара, варакка), приспособив к нормам своего языка.
Эти местные географические термины входят в состав многих топонимов, причем не только в качестве второй, определяемой, части, но нередко и как определения, например: Суоярви (Suojärvi), Суоёки (Suojoki), Салмиярви (Salmijärvi), Вуорилампи (Vuorilampi), Ламбисельга (Lamminselgü), Лахтенселькя (Lahtenselkä), Саримяги  (Suar'mägi), Capигора (Suar'(i)mägi), Capипоpor (Suarikoski). В двух последних названиях вторая часть переведена на русский язык.
Список топонимов, образованных путем перевода прибалтийско-финских географических терминов, можно продолжить: Вокнаволок, Кизрека, Кудамгуба, Логморучей, Падозеро.

Керт, Г. М. Загадки карельской топонимики : рассказ о географических названиях Карелии / Г. Керт, Н. Мамонтова ; [худож. В. А. Наконечный]. - Изд. 3-е, испр. и доп. - Петрозаводск : Карелия, 2007. - 118 с.

назад

Ульмозеро, возможно, происходит от слова uεl'l'ad, что в переводе с саамского означает «водоворот»; Вонгозеро сопоставимо со словом vong - «лежащее на дне бревно, топляк»; Кялгозеро могло произойти от саамского kal'kk - «известь»; название озера Керет, вероятно, связано со словом k'eres' (keret) - «кережка» (саамские сани в виде  лодки). Подобные этим топонимы встречаются и на Кольском полуострове, что лишний раз свидетельствует в пользу саамского происхождения приведенных названий.
Топонимы саамского происхождения встречаются на территории современного Пудожского района. Например, названия озер Пильмасозеро и Навдозеро (система Водлозера) сопоставимы с саамскими основами  pel' - «ухо» (переносное значение: «сторона, окраина») и navd' - «зверь». Название Няльмозеро (бассейн реки Водлы) восходит к саамскому n'al'm - «пасть, глотка» (переносное значение: «устье реки»).
Саамская топонимия встречается на всей территории Карелии, вплоть до ее южных границ. Так, в основе названий Важинка (река), Важинская Пристань, Верхние Важины  (населенные пункты), Важезеро (озеро), возможно, лежит саамское слово vaadž - «самка оленя». Названия Лижма, Лижмозеро (или озеро Лижемское) восходят к саамским словам lisma, lisme - «ил, тина». Название реки - Нива, озера - Нивасозеро сопоставимо с финским niva - «быстрина», которое в свою очередь созвучно саамскому njavve с тем же значением.
Наконец, убедительным свидетельством пребывания саамов в Карелии служат этнонимические топонимы, включающие в свой состав прежнее название саамов - «лопь» (по-карельски lappi). Например, Лапинъярви (бассейн реки Суны) в переводе с карельского Лопское озеро, река Лопская (бассейн реки Ковды), населенные пункты Лопское, Лобская Гора, Лобская Матка (Медвежьегорский район), Лапино (Беломорский район) и т.д.
Как правило, такие этнонимические топонимы возникали в пограничной полосе, когда по соседству оказывались поселения представителей разных народностей, например, саамов и карел, русских и саамов, русских и карел.

Керт, Г. М. Загадки карельской топонимики : рассказ о географических названиях Карелии / Г. Керт, Н. Мамонтова ; [худож. В. А. Наконечный]. - Изд. 3-е, испр. и доп. - Петрозаводск : Карелия, 2007. - 118 с.

назад

Этот пласт отличается от других тем, что пока невозможно выяснить значение составляющих его топонимов, исходя из данных известных языков.
К таким топонимам относятся: Выг, Илокса, Сандал, Супа, Кестеньга, Ужма, Ухта, Шижма, Шомба, Шокша, Шонга и ряд других, оканчивающихся на -га, -ма, -ша, -кса, -та, -да и т.д.
Подобные им и даже совершенно одинаковые топонимы-близнецы встречаются по всему Северу Европейской части России. Очевидно, население, оставившее их, говорило на близко-родственных языках.

Керт, Г. М. Загадки карельской топонимики : рассказ о географических названиях Карелии / Г. Керт, Н. Мамонтова ; [худож. В. А. Наконечный]. - Изд. 3-е, испр. и доп. - Петрозаводск : Карелия, 2007. - 118 с.

назад