Почему рок-опера «Бьярмия», поставленная Национальным театром Карелии, представляется мне безусловной творческой удачей? В ней счастливо найден -- и мощно озвучен -- резонанс архаики (мы попадаем в эпоху викингов, бьярмов, ушкуйников) и авангарда (остро современна и музыка, и стилистика спектакля в целом). Основу этого ошеломительного унисона я вижу в магических корнях культуры, которые дерзко -- без всяких оглядок на рационалистические нормативы нашей цивилизации -- обнажил спектакль.
В экспрессивной музыке Владислава Панченко есть заклинательная сила. Она захватывает, гипнотизирует, подчиняет акустическому напору. Рок нашёл свои ключи к бессознательному. И получил доступ к сокровищнице архетипов. Именно на уровне архетипов новейший рок встретился с древнейшими рунами. Понятие рун я здесь беру широко. И метафорически: как эквивалент рунического, нордического. Это то, что сближает «Старшую Эдду» и «Калевалу» -- несмотря на очевидное различие их генезиса. Это Север волхвующий, Север колдовской! Его всевластный инвариант, проходящий через творчество бореальных народов, имеющих разные корни. Но сходящихся, конвергирующих в понимании магической силы звука.
Один из героев пьесы -- Эйнар Веселый Скальд (актёр из Финляндии Пану Ранталайнен). Конечно же, он испил легендарный мед поэзии, от которого пьянеешь, обретая дар прорицателя. Это северогерманская традиция. По ходу сюжета скальд Эйнар пересекается с ведуньей нойдой (Эйла Хидман) и ее дочерью Йоучен (Элли Нярья). Они -- как и охотник Куха (Вячеслав Поляков) -- дети Бьярмии. Сколь ни загадочна эта страна, можно говорить со всей определенностью: населявшее её племя относилось к финно-угорскому суперэтносу. Вот где шаманское искусство достигло своих вершин. Финское на Руси искони ассоциировалось с колдовством. И не зря.
Две магические традиции пересеклись в коллизиях спектакля. Я бы сказал, что результатом этой интерференции и стала музыка Владислава Панченко -- именно этнорок. Настоящий, глубокий этнорок! Музыка восстанавливает магическую атмосферу Севера. И это становится эстетической доминантой спектакля. Разумеется, тут решающую роль сыграла замечательная пьеса Елены Сойни, отмеченная печатью большой культуры. Логос предшествует Мелосу. Или наоборот? Как бы то ни было, но вербальная ткань действа и его музыкальная параллель -- благодаря отличной режиссуре Сергея Пронина -- образуют нерасторжимую целостность, которая действует на зрителя по законам суггестии: безотчётно, неизъяснимо, мистериально. Ты попадаешь в плен художнического чарования. И не хочешь освобождаться из него.
Пьеса вызвала у меня некоторые ассоциации с драматической поэмой Николая Гумилева «Гондла». Она тоже посвящена временам викингов. И тоже говорит о силе поэзии. Это очень важный мотив. Елена Сойни проводит его красиво и тонко. Прейдут распри. Забудется рознь. Но что останется? Память о великой любви, для которой нет ни этнических, ни политических границ. Пьесу «Оставайся в Биармии» написал поэт-романтик, что мне представляется принципиально важным. В наше прагматическое время ощущается острейший дефицит романтизма. Спектакль восполняет эту очень опасную для бытия человеческого духа лакуну. Не этим ли обусловлен его успех? Люди опять потянулись к высокому, необычному. И спектакль своевременно ответил на эту означившуюся потребность.
Особо хочется сказать о пластической стороне. Что я имею в виду? Безупречную выстроенность действа как целого -- чувство процессной формы, присущее режиссеру. Игра ритмов и контрапунктов подчинена единому, как бы разом схваченному при вспышке инсайта, замыслу. Режиссёр держит нас в поле этой целостности до последнего момента. Сценограф спектакля -- Ирина Пронина. Вижу её рядом с амазонками русского авангарда Александрой Экстер, Наталией Гончаровой, Ольгой Розановой. Хочу отметить яркую светорежиссуру.
Национальный театр Карелии все больше напоминает прорубленное в Европу окно. Здесь не ощущаешь себя жителем провинциального города. Хорошо, что театр привлек актеров из Финляндии -- здесь уместно назвать еще и имена Марка Тиусанена (Харальд Серая Шкура), Риины Уймонен (Рагни), Яакко Тохканена (Пересвет) -- такие творческие контакты помогают театру поддерживать, свои традиции. На малом пространстве сцены границы стали условными. Рок-опера «Бьярмия» говрит нам о единстве культур. Говорит свежо, талантливо, убедительно. |
